Военный историк Евгений Норин назвал убийство журналистки Дарьи Дугиной демонстративным, хамским унижением России. Он напоминает, что это не первый пример подобных диверсий и официальные лица не раз обещали ударить по “центрам принятия решений”. Но никаких ударов не последовало.
Теперь, пишет Норин, украинские спецслужбы, почувствовав безнаказанность, организовали теракт в российской столице.
Мы в бирюльки играем. Нас уже убивают в Москве, а мы играем в бирюльки.
Норин сравнил Россию с боксером, который “встал в ринг, машет там кулаками, а его дубасят кастетом, пытаются подцепить арканом и, кажется, уже метят из дробовика, а судья засчитывает удары кастетом как нормальные, потому что боксер – плохой парень”. При этом историк отмечает, что в глазах такого “судьи” невозможно выглядеть “хорошим парнем”, если “ты назначен в силы зла”.
Мы собираемся помереть с сознанием своего глубокого морального преимущества? Ну, эта идея уже битая. В истории мы останемся орками, а к оркам никакие нормы морали вообще не применяются. Если вы думаете, что когда ты делаешь хорошие вещи, то ты хороший парень, а когда делаешь плохие вещи, то плохой, то не думайте так. Если ты назначен в силы добра, то, что ты делаешь – хорошо, хоть старушек расстреливай, хоть пленному пальцы режь. Если ты зло, то ты зло, хоть вдовам и сиротам последнюю рубаху отдай. Я напомню просто, что с точки зрения мира мы сами годами расстреливаем Донецк, который под нашим же контролем, а сейчас мы одновременно размещаем войска на АЭС в Запорожье, и мы же ее бомбим. Тут не то что предубеждение, а тут просто разум и здравый смысл жалобно попискивают из-под лавки. Сербов в 90-е прогрессивная общественность измазала черной краской так, что братушки по сей день толком не отмылись, но даже про них НАТО не приходила в голову мысль рассказывать, что это они сами своих беженцев бомбили.
Что делать? Задаётся вопросом Норин. Для начала осознать проблему.
Единственный язык, который понимает противник — это, по его мнению, прямое физическое насилие. Поток боеприпасов и подкреплений на фронт остановится, только если железные дороги будут стоять без электричества, а мосты в тылу противника останутся только понтонные и до первой бомбы.
Норин утверждает, что теракты закончатся, когда штаб-квартиры ГУР и СБУ будут разгромлены — «Искандерами» и «Калибрами».
И Генеральный штаб будет разгромлен. И Министерство обороны. Не надо только подходить к делу формально; наш главнокомандующий когда-то пообещал преследовать террористов там, где они есть, хотя бы они в этот момент пошли в сортир. Пораженный ракетой сортир с каким-нибудь Залужным внутри гораздо лучше, чем здание генштаба, пораженное пустым.
Вывод, которые сделал Норин: спецоперация не поединок с правилами, спецоперация — это борьба на истощение.
И противник должен упасть раньше. И не встать.